#ГородовойЖелезногорск
Железногорские медики вновь обратились в газету "Московский комсомолец" с мольбами о помощи. Статья с громким заголовком появилась сегодня в сети. Приводим текст ниже.
_______________
"Город вымрет": растерзанные коронавирусом врачи Железногорска взмолились о помощи. Начальство в ответ рекомендует выпутываться, кто как может.
Мы познакомились с врачами из Железногорска во время первой волны эпидемии. Тогда сотрудники приемного отделения КБ №51 рассказали о своих проблемах: о том, как их вычеркнули из «красной зоны», как не получили выплаты, как бились за СИЗы.
После выхода материала в городе учинили прокурорскую проверку. Руководство госпиталя признало, что медики работают в опасных условиях с СOVID-19, но «красной зоной» их все равно не признали. Выплатили надбавки «за интенсивность». Других нарушений проверка не выявила.
Прошло несколько месяцев. И снова звонок в «МК»: «Простите, что опять обращаемся. У нас скоро вымрет город. Вспышка аховая.
Начальство забило на нас и на больных. Нет ничего, кроме масок и костюмов, которые мы не надеваем, так как официально не относимся к «красной зоне». Хотя больные с коронавирусом идут через наш приемный покой на рентген-снимки, смешиваются с толпой неинфицированных. Ломается последний рентген-аппарат.
В больнице нет мест, пациентов с сатурацией 70 отправляем домой. В поликлинике очередь заканчивается на улице. Местные жители начали помогать, возят врачей на своем транспорте, покупают нам градусники. Мы в приемном покое умираем от наплыва тяжелых с пневмонией. Куда их положить, никто не знает. Начальство не отвечает на звонки».
И вот мы снова на связи с сотрудниками местной клинической больницы №51.
— Анонимно будем писать историю? — я задаю этот вопрос всем врачам.
— Конечно, нам же еще здесь работать. Других вариантов нет, — кажется, одной из моих собеседниц неудобно, что врачи вынуждены скрывать имена. Я успокаиваю, ничего страшного.
И дальше поток откровений.
— Вы простите, что мы вас достаем. Подумаете, что жалуется и жалуется этот Железногорск. Но нам больше не у кого просить помощи… — говорит сотрудница приемного отделения.
Еще год назад врачам из Железногорска не пришло бы в голову обращаться к прессе со своими проблемами. Да, тяжело, да, зарплаты маленькие, но ничего, кому легко, потерпим. Коронавирус изменил ситуацию. Сегодня СМИ и соцсети стали для них единственной спасительной соломинкой.
— У нас прямо беда. Начальство решило нас измором взять…
И тут же ищут оправдания руководству: «Может, они сами не знают, как справиться с наплывом пациентов? А нам-то что делать? У нас нет ничего, работать не с чем. Даже градусники закончились. Местные жители на днях привозили градусники и лезвия для станков, которые тоже закончились. Остались только маски и перчатки, больше ничего. Помогите нам, пожалуйста».
Спрашиваю, куда делись градусники.
— Градусники бьются, а в отделе снабжения нам говорят: «Денег на новые нет». В нашем, приемном покое остались последние 5 штук, а вот девочки из других отделений жаловались, что у них их и вовсе нет, — вздыхает собеседница. — Такое же положение с лезвиями. Мы ведь в приемном покое принимаем всех больных — и с коронавирусом, и с травмами. Приезжает пациент с разбитой головой, человека побрить надо, а лезвия нет. Хоть кухонным ножом скобли.
Мы опубликовали обращение на городских форумах: «Помогите лезвиями». Недавно единственный рентген-аппарат сломался. Рентгенолог позвонил начальству: «Что делать, работать не на чем». Ему в ответ: «Придумай что-нибудь» — и положили трубку. Волонтеры предлагали купить рентген, обратились к руководству. Те в отказ: «Да вы что, у нас все есть». Начальство не может облажаться, признать, что в больнице плохи дела.
— КТ есть?
— Не помним, чтобы мы кого-то из наших пациентов направляли на КТ. Нам велели всем делать рентгенографию. Наверное, КТ только своим делают, простым смертным вряд ли?
Это только начало истории. Дальше — больше.
— Что бы мы ни попросили, во всем отказ. Про выплаты не вспоминаем. Махнули рукой, не заплатили, и ладно. Страшно другое. Официально наше приемное отделение не признали «красной зоной», хотя через нас проходит минимум по 30 больных с пневмонией в сутки, — продолжает одна из сотрудниц. — У нас один приемный покой на весь город, поэтому все жители идут к нам. Мы принимаем людей с разными заболеваниями. Пациенты друг от друга инфицируются, ведь разделения на «красную» и «чистую» зону нет. Ну ладно, к нам относятся, как к мусору, мы уже привыкли, молчим, переболели многие. Но от нас заражаются и пациенты.
— К руководству обращались?
— Когда звоним начальству, от нас отмахиваются: «Решайте сами». Да мы бы рады решить, но как? Нам что, пациентов домой к себе забрать? Хоть волком вой. Мы каждую планерку кричим, что в больнице есть инфекционное отделение, давайте туда всех с подозрением на COVID отправлять. Но руководство велело всех пропускать именно через приемный покой. У нас пациентов смотрит терапевт, мы берем анализы, измеряем температуру, проверяем сатурацию, делаем снимки. Тех, кто под подозрением на COVID-19, отправляем в инфекционное отделение. Если нет мест, обзваниваем другие госпитали, уговариваем принять больных. Дозвониться не всегда получается.
— Мест в вашей больнице для ковидных больных нет?
— В больнице два инфекционных отделения забиты под завязку. Если пациенту с пневмонией повезло, для него находится свободное местечко, его госпитализируют. Нет — отправляют домой. Недавно от нас своих ходом ушел мужчина с сатурацией 70. На следующий день он умер. Скоро спасать будет некого.
— Пациенты, наверное, ругаются на вас?
— Вы почитайте местные паблики в Сети, сами все поймете. Люди выкладывают фото очередей в поликлинику, которые начинаются с улицы. Пациенты мерзнут с температурой и пневмонией час-полтора, чтобы попасть внутрь. Нет докторов, некому лечить, и помочь нам некому. Зато руководство отчитывается: «У нас все под контролем и все хорошо».
У кого все хорошо? Мы, медики, в ужасе, а у них все под контролем. Вначале хаяли нас пациенты, просто «съедали», но в последнее время стали жалеть. Горожане стали на своих машинах развозить анализы, подбрасывают докторов на вызовы.
— «Скорая помощь» не справляется?
— «Скорая» настолько умотанная, что мама дорогая. Фельдшеры могут принять вызов в 6 утра, а приехать к пациенту в 3 ночи. Машин мало, врачи болеют. Руководство сидит в управлении, а мы тут хоть передохни все.
— Мы уже писали о ваших проблемах летом, вас не отругали за жалобы?
— Нас вызвали на ковер, извинились: мол, очень хотели нам заплатить, но не знали, как. В итоге стали доплачивать за интенсивность. Но это не те деньги, которые положены тем, кто работает с COVID-19.
Мы махнули рукой, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Но в целом проблему приемного отделения не решили, мы как работали с инфекцией, так и продолжаем. Хотя на бумаге для проверяющих написано, что наше отделение не принимает пациентов с коронавирусом. А нам постоянно твердят, что мы сочиняем и опасной инфекции у нас нет. Мы понимаем, если бы нас признали «красной зоной», то пришлось бы доплачивать, а баловать нас не привыкли. Да мы и не просим денег, помогите выжить.
Мои собеседники отслеживают ситуацию в других регионах. Знают, что после огласки помогли Кургану, Омску.
— Если бы руководство признало, что ситуация вышла из-под контроля, не справляемся мы, попросили бы помощи у Красноярска, им бы не отказали, — считает одна из врачей. — Но они почему-то настаивают, что у нас все хорошо. И пресс-секретарь отписывается, что нет проблем.
Мы через сутки работаем, живем в стационаре, вымотанные все. И когда понимаешь, что помощи ждать неоткуда, от этого еще тяжелее становится. Наши пациенты тоже предоставлены сами себе, тыркаются, не знают, куда обратиться и пойти. С каждым днем все хуже и хуже. Тяжеленных пациентов с сатурацией 50–60, с легочной недостаточностью привозят к нам, и они ждут-ждут-ждут, когда им хоть где-то место найдется. Ставим капельницы пациентам, больше ничем помочь не можем. Руки от безнадеги опускаются. До нас дошло, что в инфекционном отделении в последнее время стал кислород заканчиваться, лекарств не хватает.
— Про вас местные СМИ пишут?
— У нас свой мир здесь. Местные журналисты пишут, но их не слушают, им не отвечают на запросы. Когда они спрашивают у пресс-службы больницы, чем помочь, им отвечают: «Вы что придумали, нам ничего не надо».
— Вторая волна оказалась мощнее первой?
— Еще как. Мы ожидали этого. Ранее шел разговор, что надо подготовиться, но нас не слышали. Если в первую волну как-то проскочили, то сейчас все пациенты тяжелые, легких нет. Чем они дышат, непонятно. Сатурация у всех низкая, температура под потолок, все лежачие. Нам только на Господа Бога остается уповать. Серьезно. Не поверите, весь кабинет в иконах. Осталось только святой водой запастись.
— Пациенты умирают?
— Каждую ночь умирают. По 60–80 выявленных «положительных» в день, самое меньшее было 40. Для нашего города это много, население чуть больше 100 тысяч человек.
— К вам руководство заглядывает иногда, видит реальную картину?
— Сюда они боятся зайти, потому что здесь ад. Тем более они ведь считают, что у нас все хорошо, зачем нас посещать? Главврач с нами не общается. Многие сотрудники увидели ее только один раз на планерке. Коллеги просят: «Сфоткайте ее, хоть посмотреть».
Помогать врачам Железногорска взялись волонтеры. Мы связались с Юлией, организатором волонтерского движения.
— У нас есть знакомая диспетчер "скорой помощи". Как-то мы ее встретили на улице, она возвращалась, измученная, после смены. Спросили ее, есть ли дома, что поесть. Она покачала головой, — рассказывает собеседница. — Тогда мы решили своими силами организовать доставку горячих обедов на подстанцию. Договорились с руководством кафе. Написали об этом в нашей газете. Когда пошла огласка, с нами связались девочки из приемного покоя больницы, которые работают сутки через сутки. Мы им тоже помогли.
Следом мы решили организовать бесплатное такси для медиков, чтобы развозить их после смены по домам. Разместили пост в соцсетях, что ищем водителей. На нас тут же вышла сотрудница пресс-службы госпиталя, заявила, что такие вещи надо согласовывать с главврачом.
Насчет горячих обедов нам тоже пеняли, убеждали, что администрация подарила больнице новую кухню, а врачам готовит младший медперсонал. Как потом выяснилось, младший медперсонал круглые сутки дезинфицирует машины. Готовить им некогда. Помню, в 3.30 утра с нами связались медики, сказали, что пришли на кухню, а там ни горячей, ни холодной еды. Мы предупредили пресс-службу, что намерены помогать в любом случае.
— Такси в итоге нашли?
— Таксистов не нашли. Создали чат, через который нашли добровольцев, которые согласились развозить врачей из разных отделений. Еще мы обратились к медикам, чтобы те писали, что им нужно. И нам посыпались многочисленные просьбы из поликлиники, из всех отделений больницы.
Так мы выяснили, что у медперсонала нет ручек, нет опрыскивателя, чтобы дезинфицировать помещения, возник дефицит памперсов, непромокаемых пеленок, даже питьевой воды нет ни для пациентов, ни для сотрудников. Ртутных градусников нет, но их сейчас трудно найти, говорят, сняли с производства. Хорошие СИЗы не успевают обрабатывать, и врачи носят полиэтиленовые, которые рвутся при каждом наклоне. За то, что врачи обратились за помощью, они получили по шапке.
Несколько дней я читала посты в городских пабликах, в социальных сетях. Взгляд зацепился за один комментарий. Его оставила женщина, которая работает в хирургическом отделении КБ №51. Имя свое она не скрывала: «Я работаю медсестрой в стационаре, в отделении находится пациент «COVID плюс».
Вы думаете, мне или моим коллегам позвонили, предупредили об этом? Конечно, нет. Вы думаете, в больнице не знают о ситуации? Конечно, знают. Вы думаете, мы в спецзащите? Конечно, нет. Вы думаете, я завтра не пойду на работу? Не угадали, пойду. А еще пойду в магазин и по своим делам. Не считайте меня безответственной, я в маске буду».
